Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
Пока я готовлю очередной обзор англоязычных журналов, позвольте поделиться с вами замечательной, пусть и несколько устаревшей новостью.
В журнале «Analog Science Fiction and Fact» за март/апрель 2023 года обнаружился рассказ Андрея Кокоулина «Без связи» в переводе Алекса Шварцмана, одного из главных апологетов русскоязычной фантастики в англоязычной среде. Рассказ был написан в рамках 20-й лабораторной работы и занял первое место, после чего публиковался в «Мире фантастики».
Комментарий: Vol. XCIII Nos. 3 & 4. Cover art is not credited; interior art by Kurt Huggins.
«Astounding Science-Fiction», позднее переименованный в «Analog Science Fiction and Fact» — старейший и влиятельнейший фантастический журнал (в 2030 году он отметит столетний юбилей), который более 30 лет редактировался легендарным Джоном Кэмпбеллом, творцом золотого века научной фантастики. Даже сейчас он остается самым тиражируемым и читаемым печатным журналом научной фантастики в мире.
Поздравляю Андрея Кокоулина с этим достижением и желаю дальнейших творческих успехов и публикаций!
Меня с некоторых пор восхищают писатели эпохи Pulp fiction. Разумеется, не качеством и глубиной их произведений – этого добра вряд ли найдешь в рассказах, опубликованных в дешёвых журнальчиках с зелёными монстрами, мускулистыми супергероями и полногрудыми блондинками на обложках. Прежде всего, меня удивляет чудовищная продуктивность писателей той эпохи. Такая продуктивность была вынужденной – бульварные авторы целиком и полностью жили за счёт своих рассказов, а платили им по одному центу за слово. В таких условиях автор не мог позволить себе тратить время на продумывание сюжета, анализ героев, бесконечное редактирование. Более того, такой работы как переписывание черновика набело, для многих просто не существовало. Автор вставлял лист в печатную машинку и начинал печатать, не зная, иногда, чем закончится его шедевр. А затем, поставив точку и написав «Конец», складывал листки в конверт и отправлял в журнал (1).
Немыслимую плодовитость писателей той эпохи хорошо иллюстрирует творческая биография Макса Бранда. Этот монстр палп-литературы писал одновременно под восемнадцатью псевдонимами и выдавал по 20 тысяч слов в день. Но и он не был уникален. Фрэнк Грубер, ещё один автор палп-журналов, в своих мемуарах рассказывал о писателе по имени Джордж Брюс, который устраивал вечеринки в своей маленькой бруклинской квартире. Однажды вечером там собралось более тридцати человек. В десять часов Брюс объявил, что к утру ему нужно написать рассказ на 12 000 слов. Он пошел в угол, где стояла его пишущая машинка, и четыре часа печатал на ней, не обращая внимания на бурлящую вокруг него вечеринку. В два часа ночи он объявил, что закончил, и налил себе стакан джина (2).
Макс Бранд имел 18 псевдонимов; самый экстраординарный из его писательских имен – Фредерик Шиллер Фауст. По словам Ф. Грубера, он был не только плодовитым автором, но и жутким пьяницей. Решив стать серьёзным писателем, ушёл на войну журналистом, чтобы собрать материал для книги, и в 1944 г. погиб
Несмотря на то, что этих авторов не заботило качество их творений, они были весьма популярны. «Я вырос на историях Макса Бранда», – писал в своих мемуарах Фрэнк Грубер. Но увы, популярность большинства авторов умерла вместе с самими авторами. Вряд ли сегодня кто-то помнит их имена, кроме историков жанра. Но были и баловни судьбы, чья слава пережила их – вспомним, к примеру Эдгара Р. Берроуза, создателя Тарзана и Джона Картера.
Здесь я не могу удержаться, чтобы не сделать маленькое отступление и не упомянуть целую когорту писателей, для которых работа в бульварных журналах была школой писательского мастерства. Накачав писательские мускулы на дешёвых рассказах, эти авторы захотели большего – историй, которыми можно было бы гордиться. И сегодня мы знаем их как классиков НФ и детектива – Г. Каттнер, Ф. Пол, Э. Гамильтон, Дж. Уильямсон, Р. Сильверберг, Э.С. Гарднер, Ж. Сименон и многие-многие другие.
Но пора уже закончить это длинное вступление и перейти к главному вопросу, ради которого я и написал эту статью. Что они курили, чтобы… Простите, как они стимулировали свой мозг, чтобы выдавать мильон сюжетов на-гора́? Где брали идеи? И тут мы обнаруживаем много чего интересного. В те времена писатели постоянно придумывали формулы успешного романа и разрабатывали «машины» для генерирования сюжетов. Это были не просто промпты, которые можно сегодня в массе найти в интернете (например, ваша героиня застряла в лифте с маньяком). Это были методы, в которых сначала предлагалась некая формула сюжета для разных жанров, а затем для каждой части формулы генерировались герой, ситуация или проблема. Для иллюстрации приведу одну из формул любовной драмы (W.A. Hill). Драма, по мнению авторов той эпохи, состоит из следующих элементов: локация, главный герой, объект его/её любовного интереса, проблема, препятствия для любви, осложнение, затруднительное положение, кризис, кульминация. Автору оставалось только взять толстенную книгу, в которой для каждого элемента драмы приведены длиннющие пронумерованные списки, случайным образом выбрать из каждого списка героя, ситуацию, проблему, конфликт и объединить их в сюжет. В результате получалось что-то вроде этого: локация – вагон поезда, герой – государственный деятель, объект любовного интереса – дочь вождя апачи, проблема – освобождение от юридического преследования, препятствия к любви – сестра, выступающая против, осложнение – месть бессмертному за потерю богатства, и т.д. и т.п. Как видите, шедевр почти готов <сарказм>.
Наиболее популярными в те времена были следующие формулы и т.н. «машины» сюжетов:
– формула Лестера Дента (3), которую пропагандировал известный фантаст Майкл Муркок;
– формула Ф. Грубера для успешного детективного рассказа (формулой её назвал сам Грубер, скорее это 11 элементов, необходимых для детективного рассказа; возможно, об этих элементах я напишу позже);
– метод Plotto, разработанный Уильямом Уоллесом Куком (4). В книге, объёмом более 300 страниц, описаны сотни ситуаций, конфликтов, препятствий и т.д. Всё это обобщается в виде буквенно-цифровых схем, и у меня, откровенно говоря, чуть не взорвался мозг, пока я пытался разобраться (и не буду, учитывая мой невысокий уровень английского);
– метод Plot genie, разработанный В.А. Хиллом (W.A. Hill). Его книги намного понятней книг У. Кука, но не скажу, что лучше;
– и, наконец, наиболее известное простому обывателю устройство под названием Колесо сюжетов.
Впервые о Колесе сюжета я узнал от Стивена Кинга (5). Вот, что он писал в своих мемуарах:
Самым великим поборником Развития Сюжета в нашем столетии был, наверное, Эдгар Уоллес, в двадцатых годах пекший бестселлеры, как горячие блинчики. Он изобрел – и запатентовал – устройство, названное Колесо сюжетов Эдгара Уоллеса. Если вы застревали с Развитием Сюжета или вам был срочно нужен Увлекательный Поворот Событий, надо было просто покрутить Колесо сюжетов и прочесть, что выскочит в окошке: счастливое событие, а то и героиня признается в любви. И эти устройства тоже, видимо, расхватывали, как горячие блинчики.
С. Кинг убежден, что при таком механистическом подходе хороший роман не напишешь. И я с ним согласен. Кто сейчас помнит авторов эры палп-журналов? Они канули в лету вместе с Колесом сюжетов.
Но...
Неожиданно для себя я обнаружил писателя, имя которого знают все. И этот писатель был не только поборником Колеса сюжета, но и активным его пользователем.
Эрл Стенли Гарднер
Похоже, в юности Эрл Стенли Гарднер испытывал постоянные трудности с придумыванием сюжетов (6). Он регулярно покупал книги по писательскому мастерству и построению историй, но оставался ими недоволен. «Я не мог понять, – писал он, – как создать сюжет, и как превратить идею в сюжет». Однажды Гарднер наткнулся на рекламу в журнале – «Десять миллионов сюжетов! Нет двух похожих». Журнал рекламировал устройство для генерирования сюжетов, названное Plot Robot “The Mechanical Brain”. Позже Plot Robot был переименован в Plot Genie. Гарднер, не долго думая, заказал генератор сюжетов и был… разочарован. Генератор состоял из книги и огромного картонного колеса фортуны. По краю колеса шли цифры (от 1 до 180), они появлялись в окошке картонки, которая закрывала колесо, и на котором была изображена карикатура механического человека.
Современная версия колеса "фортуны", прилагаемая к книге Plot genie
В книге, как я уже писал, были пронумерованные списки героев, локаций, ситуаций, трудностей и т.д… Э.С. Гарднер фанатично следовал инструкции: «Повторяя слова – „Место моей истории…“ – крутаните колесо. Посмотрите, какое число появилось в окошке и затем переходите к Разделу 1 книги...». В результате, начинающий автор детективов получил государственного деятеля, влюбленного в дочку вождя апачи. Дав генератору ещё один шанс, Гарднер, по всей видимости, окончательно разочаровался, книгу с колесом забросил и отправился к Уильяму Куку, тому самому, кто разработал другой генератор сюжетов, названный им Plotto. Попробовав написать нескольку историй по методу Plotto, Гарднер был очарован. Этот метод не только давал скелет истории, но и предлагал «закон» построения истории: Цель – Препятствие – Конфликт. «Добросовестное использование Plotto начинающими писателями, – писал Э.С. Гарднер – даст им больше представления о том, что такое сюжет, а что нет, чем все учебники в стране».
Позже, следуя инструкциям Уильяма Уоллеса Кука, Гарднер «индивидуализировал» метод Plotto. Он разработал свою формулу детективной истории: она состояла из двенадцати «ингредиентов», которые Гарднер преобразовал в серию «сюжетных колес». Располагая эти колеса рядом друг с другом, он мог вращать их в различных комбинациях либо для получения воображаемого стимула, либо для анализа сюжета, который он разрабатывал. Вырезав диски из манильских папок, он сделал шесть больших колес (примерно восемь дюймов в диаметре).
Возможно, позже он сократил количества колёс до четырёх, поскольку именно столько колёс Гарднера опубликовал Техасский университет в Остине (7).
Теперь предлагаю познакомиться с этими колёсами поближе и посмотреть, какие же ингредиенты использовал Э.С. Гарднер:
А. Колесо враждебных второстепенных персонажей, функция которых заключается в создании осложнений для героя
1. Лох-детектив.
2. Адвокат.
3. Газетный репортер.
4. Детектив.
5. Бизнес-конкурент.
6. Соперник в любви.
7. Отец героини.
8. Шантажист.
9. Сплетник.
10. Назойливый друг.
11. Подозрительный слуга.
12. Враждебная собака.
13. Шпион.
14. Случайный мошенник.
15. Гостиничный детектив.
16. Тупоголовый полицейский.
Б. Колесо осложняющих обстоятельств
1. Героя предают злодею шпионы.
2. Каждый шаг героя уводит его со сковородки в огонь.
3. Служанка героини — шпионка.
4. Отец героини враждебен герою.
5. Детектив считает героя виновным и пытается арестовать его в критический момент.
6. Герой совершает случайное преступление. Например, его/её ловят на превышении скорости и арестовывают.
7. Свидетель принимает героя за злодея.
8. Герой нарушает закон, и его ищут.
9. Разум героини настроен против героя.
10. Какой-то персонаж не так представлен.
11. Влюбленный соперник пытается дискредитировать героя.
В. Колесо слепых троп, с помощью которых герой вводится в заблуждение или запутывается
1. Свидетель лжет.
2. Документ подделан.
3. Свидетель подброшен.
4. Клиент что-то скрывает.
5. Клиент что-то искажает.
6. Друг притворяется, что предает героя.
7. Помощник злодея притворяется, что предал героя.
8. Важный свидетель отказывается говорить.
9. Ложное признание.
10. Подлинные ошибки.
11. Свидетель улетает.
12. Свидетеля похищают.
13. Свидетель кончает жизнь самоубийством.
14. Свидетель продается.
15. Подброшенные улики.
16. Невозможные заявления.
Г. Колесо решений
Как герой преодолевает препятствия на своем пути?
1. Заставляет злодея предать себя из-за жадности.
2. Заставляет злодея по собственной воле подбросить дополнительные улики.
3. Подбрасывает фальшивые улики, чтобы запутать злодея.
4. Подтасовывает обстоятельства, чтобы злодей подумал, что его/её раскрыли.
5. Обманом заставляет сообщника героя признаться в содеянном.
6. Злодей попадается в собственную ловушку.
7. Злодея убивают, когда он/она пытается подставить кого-то.
8. Злодей перегибает палку.
9. Противопоставляет хитрость лошадиному чутью.
10. Преодолевает препятствия благодаря своему мужеству.
11. Настраивает злодеев друг против друга.
12. Заманивает в ловушку [обманывает?] злодея, заставляя его выдать тайник. Герой либо а) создает фальшивый огонь, либо б) дает ему/ей нечто, чтобы спрятать в укрытии, либо в) вынуждает злодея бежать (и, следовательно, злодей должен что-то взять из укрытия).
На этом, пожалуй, и закончу свой рассказ о Колесе сюжетов. Не знаю, как долго Э.С. Гарднер пользовался своим устройством. Возможно, только пока учился писательскому мастерству. А потом, как писали его биографы, сам стал машиной сюжетов.
(1) Фредерик Пол – «Ретроспектива будущего: Мемуары» (The Way the Future Was: A Memoir) (пер. А. Петрушиной)
(6) Francis L. Fugate, Roberta B. Fugate – «Secrets of the World's Best-Selling Writer: The Storytelling Techniques of Erle Stanley Gardner» (1980) – https://www.amazon.com/Secrets-Worlds-Bes...
«Они еще живы?!» – вопрос, который чаще всего приходится слышать людям, причастным к журналу «Мир фантастики», такой локальный мем. Не только живы, но и собрали на сегодняшний день около 10 миллионов рублей в рамках очередного краудфандинга/подписки. Но интереснее другое: почему остальные журналы фантастики НЕ живы? Сколько их было? «Фантакрим-MEGA», «ИнтеркомЪ», «Звездная дорога», десятки других. И все, нету. Даже «Если» не выжил, хотя казалось бы: двадцать один год на плаву. В свежем выпуске «ФантКаста» пытаемся разобраться, как так получилось и почему «МирФ» избежал общей судьбы.
Слушаем выпуск и подписываемся на «ФантКаст» на платформах:
Все, кто знал Алана Кубатиева, в курсе, что он мог увлеченно и увлекательно говорить часами. Об интересных людях, с которыми был знаком, о книгах классиков и рукописях, которые только что прочитал, о местах, где побывал, об истории литературы и теории перевода, о спорте и кухне... Не говорил только о себе – что написал, где опубликовал. Вернее, говорил избирательно, неохотно, скупо. Например, я только сейчас узнал, что Алан, оказывается, выпустил как минимум три книги в серии «История за час» – в базе «ФантЛаба» есть только одна. Может быть, написал и больше – многие тексты печатались там анонимно.
И если его опубликованные рассказы и повести еще можно при некотором усилии отыскать в сети (не так уж много их было), то со статьями совсем беда. Да, некоторые публицистические тексты без труда гуглятся, но многое публиковалось в изданиях, которые сгинули еще до эпохи всеобщей компьютеризации, о других Алан просто никогда не упоминал. Обидно.
На днях по просьбе коллеги Николая Караева порылся в своих архивах, что-то сфотографировал, что-то отсканировал – письма и реплики Алана из фэнзинов, статьи и колонки из малодоступных журналов и т.п. Подборка не претендует на полноту (например, в ней нет ни одного материала из журнала «Человек на Земле»), но жалко будет, если все это пропадет.
Надеюсь, кто-нибудь когда-нибудь подготовит сборник публицистики Кубатиева – возможно, тогда эти материалы пойдут в дело. А даже если нет – пусть лежат здесь.
Да, все картинки под катом, все кликабельны.
[Ответы на вопросы фэнзина «Оверсан»] – ж-л «Оверсан №5, весна 1989 года», 1989
«Как найти золотой шар» – ж-л «Чудеса и диковины 01'1992», 1992
«Одноразовый час мистера Шекли» – ж-л «Чудеса и диковины 01'1992», 1992
«Угодно ли чаю?.. Автоинтервью» – ж-л «Миры/Worlds 01’1993», 1993
«Искусство боя вуалью, или Почему медведь капусту ел» – ж-л «Миры/Worlds 02’1993», 1993
[Отзыв о первом номере «Двести»] – ж-л «Двести № Б, октябрь 1994», 1994
«Был холодный апрельский день, и часы пробили тринадцать...» – ж-л «Миры/Worlds 01’1995», 1995
Лавкрафт никогда не был одаренным иллюстратором, но никогда не стеснялся снабжать свои рукописи небольшими зарисовками. Он рисовал планы реальных и воображаемых городов, изображал некоторых своих монстров, обычно перед тем как описать их на словах. Ниже небольшая подборка из примечательных рисунков Лавкрафта с ссылками на архив его наследия в Университете Брауна.
1 января 1925 года Лавкрафт переехал из бруклинской квартиры Сони Грин на 259 Парк Авеню в новое жилье на 169 Клинтон Стрит. Там его одежда была украдена (костюмы, пальто, чемодан и радиоприемник). В этом письме к своей тетке Лиллиан Д. Кларк Лавкрафт изобразил себя «одетым» лишь в длинную ниспадающую бороду.
17 апреля 1926 года Лавкрафт возвращается в Провиденс. В этом письме к Фрэнку Белнапу Лонгу Лавкрафт не только изобразил план жилища, но и описал каждую его стену.
В этом письме к Фрэнку Белнапу Лонгу Лавкрафт нарисовал свой герб, объединяющий линии Лавкрафта, Филлипса, Олгуда и Плейса. Наличествует и девиз – «Quae Amamus Tuemur» — «Защищать то, что нам дорого».
Лавкрафт со свое теткой Энни переехал в новую квартиру 15 мая 1933 года. Он пришел в восторг от этого старинного дома и писал о нем многим своим корреспондентам. Он нарисовал план квартиры в письме к Карлу Ф. Штрауху; другие версии были приложены в письмах к Дональду Уондри (31 мая 1933) и Альфреду Гальпину (24 июня 1933).
"Недавно я работал над одной вещью – картой Аркхема, дабы все отсылки в планируемых историях были согласованы" (письмо ГФЛ Дональду Уондри, 28 марта 1934)
В "Зове Ктулху" (1926) Лавкрафт описывает скульптуру, найденную у культистов на болотах Луизианы. Данный рисунок божества Лавкрафт отправил своему другу, Роберту Барлоу.
Э. Хоффман Прайс навестил Лавкрафта в июне-июле 1933. В этом письме Прайсу годом позже Лавкрафт изобразил несколько мест, которые они совместно посетили, включая "аптеку в которой они купили пиво".
В период с марта по декабрь 1936 Лавкрафт написал несколько писем своей соседке Мэриан Ф. Боннер. Наиболее частым объектом его внимания стали дворовые кошки, обитавшие между их домами и прозванные Лавкрафтом "Κοµπων ’Αιλουρων Τάξισ" – "Обществом Элегантных Кошек".
облако тэгов
